Казачий перекат
«Ой, да по реке-Тавде, да по привольицу,
По привольицу, да по раздольицу
Как плывут косны лодочки,
Косны лодочки просмолённые...»
Так пелось в одной старинной народной песне о легендарном походе дружины атамана Ермака Тимофеевича в Сибирь в конце XVI века. Но не первыми из русичей побывали ермаковы казаки на берегах Тавды — самой полноводной реки восточного склона Уральских гор. С древнейших времён русские землепроходцы, промысловики, торговые люди разными путями проникали в Сибирь, и самыми удобными и короткими были камские: наиболее известным из них был путь «от Соли Камской мимо Чердынь водяным путём Вишерою вверх, да через Камень в Лозьву реку», идущий затем по Тавде вниз до Тобола.
Сначала Великий Новгород, а позднее Москва последовательно и основательно вели колонизацию северной части Зауралья, с начала ХV века ставшей называться Сибирью. Ещё в 1092 году богатый новгородец Гюрята Рогович сообщает о странствиях посланного им «отрока в полунощные страны» за данью, которую выплачивали новгородцам тамошние племена.
После присоединения Перми в 1472 году и, особенно, с падением Казанского ханства в 1552 году Чердынский путь становится основной дорогой. Тогда же в числе народов, обитавших по соседству с Пермью, называются «вогуличи» — пелымские манси. Впервые же название «вогулы» появляется в летописях с 1134 года и обозначает оно племена, населявшие бассейны рек Кама, Тура, Тавда, Конда.
Пелымские вогулы в конце ХV столетия объединились под властью своих князей и в союзе с тюменскими татарами оказывали сопротивление русской экспансии. Известны имена некоторых вогульских «князцов» того бурного времени: Молдан, Елмычей, Ляба, Пыткей, Екмыч, Чангил, Пындей, Юмшан. Пелымским князьям были подчинены Конда, Таборы, Кошуки. Пелым ведёт с соседними народами войны, вступает с ними в дипломатические отношения.
При Иване III начались хорошо подготовленные и систематические походы на восток. В 1465 году за уральские горы направляется отряд В.Скрябы, который ведут проводники — пленные вогулы. Спустя семь лет переваливает горы отряд Ф.Пёстрого. Коренные владыки сибирской земли наносят ответные удары: в 1481 году, например, пелымский князь Асыка в очередной раз совершает военный набег на Пермь Великую, подвергнув русских поселенцев в Прикамье «вогульскому разорению».
«Князь великий Иван III Васильевич посла рать на вогульского князя Асыку, да и в Югру, на Обь реку великую, а воеводы были... Князь Фёдор Курбский Чёрный да Иван Иванович Салтык Травин. ... И быть им бой с вогуличи на усть реки Пелыни. На том бою убили устюжан седьм человек, а вогулич паде много, а князь вогульский Юмшан убежал».
Воеводы от Пелыма пошли вниз по Тавде. Этот поход состоялся в 1483 году. За полгода стрельцы перешли Урал, захватили Пелым, опустились по Тавде до Иртыша «мимо Тюмень в Сибирскую землю» и по Оби, через югорские земли, вернулись на Русь. Царь в свой титул прибавил ещё одно название: Югорский. Вскоре Асыка прибыл в Москву с повинной и, признав зависимость от Русского государства, дал обязательство платить дань, «лиха не мыслити ни силы не чинити над пермскими людие».
Только не долго хранили верность русскому царю вогульские князья и их набеги на Каму и Печору возобновились. Зимой 1499 года более четырёх тысяч русских ратников двумя отрядами вновь двинулись на восток, на лыжах перевалив уральский хребет. Вели их трое воевод: сын Фёдора Курбского князь Семён, Пётр Ушатый и Василий Бражник-Заболоцкий. Целью похода было покорение северных манси. В результате вогульские и югорские князья привели «своих людей к целованию по их вере за князя великого».
Но и после этих событий набеги на русские владения не прекратились: неугомонные пелымские вогулы в 1521 году разоряли погосты возле Чердыни, в союзе с татарами в 1539 и 1547 годах вновь вторгались в Пермские вотчины, жгли стрелецкие заставы, грабили мирные поселения. В это же время в Сибири всё более усиливалось господство нового Сибирского ханства, подчинившего себе и земли тюменских татар. Их центр Чимга-Тура пришёл в упадок, а столицей ханства стал Кашлык на Иртыше. Тавдинские вогулы попали в данническую зависимость от татар. В Кошукском городке правил татарский мурза, местные вогулы стали носить татарские имена.
Смута, происходившая в Сибирском ханстве в 1560-е годы, привела к власти хана Кучума, который на протяжении двух десятилетий то вступал в союз с Русским государством, то, пользуясь временными неудачами его в войнах с Крымским ханством и в Ливонии, вторгался в русские владения. С середины ХVI века полновластными владыками пермских земель стали Строгановы — династия купцов, владельцев соляных промыслов и обширных вотчин. Занятый борьбой с многочисленными врагами, царь Иван IV привлёк их для обороны восточных границ государства от набегов хана Кучума. Строгановы пригласили на службу известных воинским умением и дерзостью казаков, которыми предводительствовал атаман Ермак Тимофеевич.
Ермак — одна из самых загадочных личностей в русской истории. Сведения о нём и его походе в Сибирь основаны на зыбких первоисточниках — сибирских летописях ХVII века, по крупицам вобравших воспоминания участников похода, устные народные предания, редкие письменные документы. «Он был видом благороден, сановит, росту среднего крепок мышцами, широк плечами; имел лицо плоское, но приятное, бороду чёрную, волосы тёмные, кудрявые, глаза светлые, быстрые, зерцало души пылкой, сильной, ума проницательного». Так позднее описал Ермака Тимофеевича — «родом неизвестного, душою знаменитого» — историк Н.М.Карамзин.
Вступив в поход I сентября 1581 года, дружина Ермака доплыла по Чусовой до притока Серебрянки, где зазимовала, а ранней весной по волоку перенесла в реку Тагил часть стругов, пушки, походный скарб. Пополнив флотилию тут же построенными судами, казаки вслед за ледоходом спустились до Туры, где вскоре вступили в первые столкновения с татарами и вогулами у юрт князя Епанчи (позднее здесь возникнет Туринск).
Короткие ятаганы и лиственничные луки с деревянными стрелами были бессильны перед свинцом и ядрами казаков, осенённых иконой-знаменем архангела Михаила, изображённого на крылатом огненном коне в доспехах русского воина. Большие сражения разыгрались у древней столицы татар Чинги-Тура и вблизи урочища Бабасан на Тоболе. К осени подошло подкрепление от Строгановых в три сотни служилых людей и Ермак повёл отряд на столицу Кучума Кашлык. На подступах — у мыса Подчеваш на Иртыше — произошла знаменитая битва, ставшая распространённым сюжетом народных песен и легенд, запечатленная на полотне великого сибиряка Василия Сурикова «Покорение Сибири Ермаком».
Поверженный Кучум увёл своё потрёпанное войско в степи, а русские подняли победный стяг над столицей Сибирского ханства. Остяцкие (хантыйские) и вогульские князцы потянулись с пушниной и другими дарами на поклон к новому правителю Сибири. В Москву отправился с пятьюдесятью казаками Иван Кольцо, увозя грамоту Ивану Грозному о принятии Сибири «под свою высокую царскую руку» и дар: две тысячи четыреста соболей, двадцать чёрных лисиц, пятьдесят бобров...
Царь осыпал казаков милостями и подарками, устроил в их честь застолье, а Строгановы получили новые привилегии. Ермак по государевой «похвальной» грамоте на короткий срок стал воеводой Сибири. Весной 1583 года он пленяет видного военачальника Маметкула и, зная о распрях Кучума с мурзами, смело отправляется в низовье Иртыша, лишь в случаях крайней необходимости прибегая к оружию. В результате похода все племена до Оби признали русское подданство. Экспедиция на Обь была повторена весной следующего года. Она же показала, что силы отряда таяли. Невосполнимые потери в стычках с татарами, болезни в суровых условиях похода, оскудевшие запасы пороха и свинца заставили казаков отказаться от дальнейших ясачных вылазок.
Ермак направился на Тавду и Пелым, «восхотеша» возвратиться «вспять на Русь». Так объясняет решение предводителя отряда Кунгурская летопись. Выбор пути отступления через Пелымское, наиболее сильное вогульское княжество, был продиктован военными соображениями. За годы пребывания в Сибири казаки собрали подробную информацию о дорогах, которые вели из Сибири в Прикамье. Они уяснили, что пройденный ими маршрут через тагильские перевалы был наиболее труднопроходимым. Если бы поход на Пелым увенчался успехом, казаки овладели бы самым удобным путём по Тавде из Пелыма в Кашлык. Позже эта дорога надолго стала для русских основным путём сообщения с Сибирью.
Два года прошло, как Ермак, «проплыв до усть Тавды реки и стояше неделю, размышляше, яко да и идут с вожами вспят, по Тавде вверх и чрез Камень вогуличами да возвратятся». 1 июля 1584 года казачьи струги решительно заскользили вверх. Заняв Красноярскую и Калымскую волости, обратили в бегство князька Лабуту, выиграв бой у речки Паченки, «наполниша трупом езеро, и то слывёт и до ныне... Поганое, полно костей человеческих. И оттоле погребоша вверх по Тавде, августа 6 день в Кошуки. Приидоша к Кошуку княжцу Ворлякову, и поймали перваго есаула Ичимка и допросиша: Есть ли боевые люди? Он же вся возвестил Ермаку. Ермак же овых из них убил и есак взял. Нападе же на них страх велий, и приходяще кланяхуся с есаком, и все те волости и с Чандыри покорил боем и добровольно со старейшинами их».
Разузнав от Кошукских вогулов о проживающих выше по реке племенах, их обычаях и нравах, побывав на «болванском молении» в Чандырском городке, Ермак поднялся по Тавде до Таборинского городка, который занял без боя. Здесь начинались владения непокорных пелымских вогулов. С ними атаман уже встречался раньше, защищая строгановские вотчины на Чусовой. Пелымский князь Патлик и на этот раз, отправив женщин и детей на Конду, решил сражаться с русской дружиной, но потерпел сокрушительное поражение.
Ермак же отказался от планов продолжения похода по Тавде, Убеждённый местными шаманами в том, что никакого пути с Пелыма на Русь нет, казаки 4 октября повернули обратно, увозя с собой меха, сушеную рыбу и «обирающе хлеб в ясак» с таборинских и кошукских аборигенов. Так закончился поход «ездившего воевать по Тавде» славного Ермака Тимофеевича. Между взятием Кошукского городка и гибелью в водах Вагая в предрассветный час 6 августа 1585 года судьба распорядила ему ровно год жизни.
Тавда на долгие годы стала оживлённой водной дорогой в Сибирь. На реке есть перекаты, опасные в мелководье для судоходства. Один их них называется Казачьим. Сохранившееся в народной памяти и в современных речных лоциях наименование переката — своеобразный памятник первым землепроходцам, открывшим тавдинское, да и сибирское судоходство.
Недаром в гербе города Тавды «в рассечённом зелёном и червлёном поле серебряная ладья на вёслах под парусом и вымпелом на мачте, обременённая золотым с чёрными камнями по ободу тарчем — щитом Ермака»!
Быстрые и лёгкие казачьи струги, поднимавшие до двух десятков человек с полным вооружением, боеприпасами и запасом продовольствия, имели особое значение в процессе присоединения Сибири. По Тавде же во всякое время года можно было беспрепятственно плыть или ехать по санному пути, проложенному по льду. Вдоль реки, иногда переходя с одного берега на другой, тянулся сухопутный тракт от Пелыма в Тюмень и Тобольск.
Судоходство на Тавде в то время было сопряжено с опасностями, поэтому суда предпочитали идти караваном и сопровождались стрелецкой охраной. Суда купцов и промышленников, объединившись в товарищества, всё чаще отваживались ходить без конвоя. Но ещё долго по реке сохранялись стрелецкие и казачьи заставы, одна из которых, сказывают, и стояла у опасного переката против речного острова, тоже носящего имя Казачий. Правда, об этом месте есть ещё одно народное предание: мол, в разыгравшуюся бурю здесь, на перекате, разбился казачий струг дружины Ермака и утонули казаки в тяжёлых доспехах. Так ли это было, или не так, судить нам теперь трудно, только...
В 2010 году удалось мне побывать на Казачьем перекате. На моторной лодке от старинной деревни Чулино мы с товарищем спустились вниз по Тавде на пять-шесть километров, благополучно прошли обозначенный в лоции Казачий перекат и против острова высадились на левый берег реки. Среди красивого соснового бора возвышался над рекой овальный в плане бугор с ещё заметными остатками окружающего его вала и рва. Скорее всего, перед нами было древнее городище. Впрочем, его могли использовать и при обустройстве стрелецкой заставы.
Внимательно осмотрев место, погуляв по сосняку и набрав в пакеты отборных белых грибов, мы спустились к лодке. Наше внимание привлёк торчащий из береговой отмели острый край какого-то предмета, который мы тут же вызволили из песчаного плена. На выгнутой тонкой пластине ржавого железа явно проступал сохранившийся чеканный рельеф — овал, заполненный внутри расходящимися от центра лучами! Уж не зерцало ли это, вернее фрагмент этого старинного доспеха, одеваемого поверх кольчуги для усиления защиты груди воина?!
Уже дома, почитав справочники, оставил для себя все сомнения в том, что найденная на Тавде стальная пластина — артефакт тавдинской истории, и место ему в музее. Нам уже никогда не выяснить, чей это был доспех — ермакова дружинника, стрелецкого дозорщика или служивого казака, но эта находка у Казачьего переката — зримое свидетельство того, что легенды рождаются в народе не на пустом месте. Наверное, о том же родились у меня ещё в раннюю пору жизни стихотворные строчки:
Река таёжная, Тавда-река!
Ты не воспета, как сестра Ока
на дорогих холстах художников кистями.
Твоей красе, сияющей веками,
твоей воде, натруженной плотами –
моя негромкая влюблённая строка!
Ты щедро даришь мне, моя река,
приют утех рыбацких — перекат,
высоких яров утреннюю просинь,
цветущий мир зареченских покосов...
Навек влюблён в твои седые плёсы,
где спят поныне струги Ермака!
Ермолаев В.Н. Тавдинские легенды — Екатеринбург: Банк культурной информации, 2022. — 144 с.: илл. — (сер. «Каменный пояс: взгляд сквозь тысячелетия»).
ISBN 978-5-6046771-2-4
© В.Н.Ермолаев, 2022.
© Банк культурной информации, оформление, серия, 2022.