«Царская» дорога

Был я мальчишкой. Как-то в летние каникулы наш учитель географии и организатор многочисленных походов по тавдинским весям Михаил Иванович Григорьев взял с собой на покос троих ребят: меня, моего брата Коляя, что на год младше, и нашего общего друга Вовку Серова. Радости нашей не было предела: помочь любимому учителю, да провести недельку на дикой природе! Полдня в кузове грузовика вместе с другими покосниками мы добирались до сенокосных угодий — через деревни Большая Пустынь и Новосёловку, которая тогда ещё была живая, мимо озёр Источное и Среднее, через красивейший девственный Средненский бор — до болота, по которому уже пошли пешком со всеми пожитками.

Час ходьбы по топкой тропе в пошворе (так в наших краях называют сырое моховое болото на торфяниках) в знойном июльском мареве, наполненном дурманом багульника и полчищами комаров, и вот мы на берегу маленького, поросшего по берегам узкой полоской смешанного леса озёра с таинственным названием Таймеево. Здесь уже многие годы находился стан, который до вечера покосники шумно и сноровисто обжили: покрыли свежими ветками шалаши, выкопали небольшой колодец-копанец, натаскали сушняка и соорудили артельный костёр. Мужики отбивали косы, ходили на свои участки приглядеться, какова нынче выдалась трава, делали пробные прокосы.

Ребятишки, а их кроме нас было ещё несколько, успели перезнакомиться за общими работами, потом искупаться в озере и даже закинуть удочки в прозрачную, с тёмно-коричневым торфяным оттенком воду. Тут оказалось, что ловится только золотистый, с тёмной спинкой гольян, да ловится-то с огромной охотой, даже на голый, без приманки крючок! И хотя рыба гольян была здесь довольно крупной и жирной, всё ж мелковата сама по себе для настоящей ухи. Мужики к ночи вытащили из укромного места лодку-долблёнку и поставили сети. Уха — карасья — была задумана на завтра.

Утром все разошлись по чистому болоту, и начался сенокос. Нам, городским пацанам, всё было в новинку. С желанием и прилежанием учились косить, ворошить, грести, ставить копны. Болото звенело от мерной работы кос, гудения обозлённых жарой кусачих паутов, переклички косарей и, обычно ближе к вечеру, женского пения. Где-то с другой стороны обширного болота иногда доносились неясные голоса и урчание какой-то техники: Михаил Иванович сказал, что там косит колхоз соседнего района, здесь как раз проходит граница.

За три дня с косьбой на этом краю болота мы управились и на следующее утро, захватив только инструмент — косы-литовки да грабли, отправились за учителем вокруг озёра на новый участок. Для этого надо было перейти по тропке небольшой пошвор, за которым снова начиналось чистое место с сочным травостоем.

Посреди пути, поперёк тропы, нам встретилось что-то вроде старой широкой дороги — в виде просеки через редкий низкорослый соснячок, обычный для пошвора. На ней угадывались заросшие параллельные колеи. Богатые мхи основательно нивелировали впадины, а кое-где из них уже поднимались молоденькие сосёнки и скупо озеленённые листвой прутики берёзок. «Бригадир» объявил «перекур», мы улеглись на мягкие кочки. Запахло дымком сигареты «Прима», которые учитель всем другим предпочитал. И тут мы услышали от Михаила Ивановича историю, запавшую с тех пор в память и имевшую продолжение в моих краеведческих поисках во взрослые годы:

– Мы сидим на старом заброшенном зимнике, несколько лет назад он ещё использовался для вывозки леса, заготовленного в делянках заключёнными. Там, за болотом, — Михаил Иванович показал рукой в западном направлении, куда уходила просека, — на озере Каранино был лагерный пункт. Только старожилы говорят, что этот зимник существовал задолго до появления здесь лагерей, и что это был один из участков зимней дороги из Тобольска в Екатеринбург... Трудно сказать, соответствует ли это действительности, хотя вполне возможно, ведь из Тобольска на реку Тавду через огромные Эскалбинские болота — пространства, известные ещё как «Заболотная Венеция» — исстари шёл зимний путь на Урал. Выходил он к большой деревне Городище. Именно по нему в начале апреля 1921 года пришли в деревню из Тобольска мятежники и учинили расправу над советскими активистами — расстреляли восемнадцать человек. Они покоятся в братской могиле в центре деревни.

Из Городища дорога шла через реку — тут и сейчас летом паромная переправа — в бывшее волостное село Кошуки. Если провести прямую линию от Кошуков на запад, в направлении Екатеринбурга, нынешнего Свердловска, то она пройдёт как раз через эти болота. Куда дальше она вела, к Сибирскому тракту ли, или ещё как, не знаю. — Михаил Иванович помолчал, докурил сигаретку, и продолжил свой рассказ. — Слышал я и ещё одну легенду, связанную с этим зимником. Когда я сам был мальцом, то не раз косил с дедом своим на этом же болоте: здешние покосы издавна принадлежали моей родной деревне. Однажды он мне и поведал об этой дороге, да и ещё о том, что, мол, по ней из Тобольска в Екатеринбург провезли в 1918 году то ли последнего царя самого, Николая, то ли его семью только. Рассказывал мне дед об этой «царской», как он назвал, дороге и тогда с опаской, да и теперь, ребята, не стоит лишний раз об этом болтать, — сухо закончил говорить наш любимый учитель. Мы встали и молча пошли по тропе на наш отдалённый покос...

Много лет прошло с того памятного сенокоса, настали времена, когда появилась какая-то возможность узнать о трагических событиях, связанных с убиением последней царствующей семьи. Читая книги, статьи, публикации документов, я пытался найти истоки легенды о «царской» дороге в тавдинских краях. Увы, выходило так, что все передвижения царя, его семьи и свиты в тобольскую ссылку и оттуда в дом Ипатьева в Екатеринбурге, где большевики уготовили им расстрел, состоялись через Тюмень, по главному сибирскому тракту, что и сейчас проходит в нескольких десятках вёрст южнее. Получается, что всё это легенда — «царская» дорога. Наверно. Опять же, по пословице, дыма без огня не бывает. Может, не всё ещё нам пока известно о тех окаянных днях?

А на тавдинской земле царь всё же побывал. 26 апреля 1918 года Николай с женой и дочерью Марией на подводах, под усиленным конвоем были отправлены из Тобольска в Тюмень. Единственная ночёвка в пути была в селе Бачелино, что расположено в месте впадения реки Тавды в Тобол. Под царскую семью был отведён большой двухэтажный дом. Остальные члены семьи — наследник Алексей, дочери Ольга, Татьяна и Анастасия из Тобольска были отправлены пароходом 20 мая.

Ермолаев В.Н. Тавдинские легенды — Екатеринбург: Банк культурной информации, 2022. — 144 с.: илл. — (сер. «Каменный пояс: взгляд сквозь тысячелетия»).

ISBN 978-5-6046771-2-4

© В.Н.Ермолаев, 2022.

© Банк культурной информации, оформление, серия, 2022.